Фестиваль русского кино во французском Онфлере — особенный. Обычно такие фестивали посещают наши эмигранты. Здесь почти все — иностранцы: французы, бельгийцы, швейцарцы… Приезжают из Парижа, Гавра, Марселя, чтобы встретиться с культурой, которая их интересует давно и серьезно.
Это публика, уже подготовленная Чеховым, Толстым, ее на мякине не проведешь. На 22-м фестивале эталоном плохого кино стала комедия «Горько!», которую показали в Онфлере как хит российского проката. «Неужели это у вас смотрят?!» — ужасались французы, эвакуируясь из зала уже после получаса просмотра. Картина провалилась: они там до сих пор думают о нас лучше, чем мы сегодня есть.
Но и публика и жюри оценили гуманистический посыл «Класса коррекции», где дебютант Иван Твердовский впервые в нашем кино затронул проблемы людей «с ограниченными возможностями» — подростков-инвалидов. Публика отдала картине Приз зрительских симпатий, жюри под председательством Венсана Переса — призы актерам Никите Кукушкину и Филиппу Авдееву, приз за лучший сценарий и Гран-при — как лучшему фильму конкурса. Особенно примечателен приз за сценарий: фильм имел лишь сценарный план, а все его диалоги импровизировались на съемках. Но идея сильна и благородна, она пробила точный курс и сделала фильм предельно искренним.
Зато в драме «Как меня зовут» актеры играли готовый текст, — утверждает Нигина Сайфуллаева, тоже дебютантка. Но играли так, что впервые снимавшиеся Александра Бортич и Марина Васильева удостоены приза за лучшую женскую роль, а Сайфуллина получила приз за лучший дебют.
Фестиваль зафиксировал первые признаки долгожданной «новой волны»: все главные призы взяли дебютанты. К уже перечисленным я бы добавил редкую птицу, залетевшую в наше поскучневшее кино: начинающего комедиографа Евгения Шелякина — то ли будущего Гайдая, то ли Данелию, в любом случае талантливого, остроумного и перспективного. Если, конечно, его не собьет с пути фирменный скепсис критиков. Он снял сложносочиненную комедию «Ч/б», где есть и мистика, и фарс, и комедия абсурда, и крими, и социальные темы, и темы семьи. Есть перебор по части витиеватости фабулы, но фильм смешон, позитивен по настроению, азартен и прекрасно сыгран актерами. Автору можно пожелать, не слушая скептиков, делать свое дело и верить в него — тогда его ждет долгая и преданная любовь зрителей. У нас есть уморилки жанра «гы-гы», но комедий практически нет.
Огромный интерес был к документальному кино из России. Восемь фильмов показала режиссер Галина Долматовская — о художницах Серебряковых, фотографе Халдее, звезде немого кино Мозжухине, министре Фурцевой, поэте Евтушенко… на всех сеансах полные залы, некоторые картины по просьбе публики показали еще раз.
Есть ли у реализма в кино границы? Об этом шел разговор на «круглом столе», его тема — ныне запрещенный мат. Наши утверждали, что более всего страдает документалистика: люди так говорят в жизни, а реализм требует правды полной и не припудренной. Эксперт Каннского фестиваля Жоэль Шапрон был против любых запретов, но отметил, что искусство веками обходилось без мата — и не кривило против правды жизни. Французы, знающие о русском мате по обедненным переводам на языки, менее в этом смысле развитые, с интересом и доверием слушали про драму русских кинематографистов, лишенных главного средства художественной выразительности. Пока не взял слово отец семейства и не напомнил, что кино не только отражает жизнь, но и аукается в жизни, и когда, насмотревшись фильмов, начинают матюкаться десятилетние детишки, это не сулит обществу ничего хорошего. Кто-то напомнил, что преодолевая аналогичный запрет в американском кино, Стенли Кубрик в «Заводном апельсине» изобрел для своих героев язык крепкий, но несуществующий. Сошлись на том, что запрет заставляет творцов искать более художественные эквиваленты и тем дает импульс креативной энергии.
На церемонию закрытия фестиваля прибыл посол России во Франции Александр Орлов. С его именем в городке связана удивительная история. Как рассказал мэр Онфлера Мишель Ламарр, на заре фестиваля в середине 90-х по идее режиссера Юрия Грымова городу был подарен памятник тургеневской Муму: она грустно сидела на островке посреди садового прудика, опустив в воду свой хвост русалки. Памятник открывала президент жюри актриса Анни Жирардо. А недавно город постигла печальная весть: Муму украли, любимица горожан исчезла. И тогда посол России решил возместить утрату, так что теперь на месте Муму грустит чеховская Каштанка. К ней не зарастает народная тропа: городок считают русской столицей Франции, и по числу туристов он седьмой в стране.
Президент фестиваля Франсуаза Шнерб давно следит за нашим кино, она постоянный гость сочинского «Кинотавра» и Московского фестиваля. Я попросил ее поделиться наблюдениями.
— Очень заметны процессы обновления, — отметила она. — Стали разнообразней сюжеты и центры авторского интереса. Возросла активность молодых — как молодых героев, так и тех, кто за камерой. У персонажей появился новый круг забот. Для нас каждый отбор новых фильмов — постижение того, что произошло за год в России. На наших глазах меняется страна — мы видим это через смену сюжетов, типов героев, круга проблем. Сейчас, например, появилось много картин о семье, а два-три года назад этих тем почти не было. Вероятно, это отражение каких-то сдвигов в обществе. И знаете, в этом году в публике еще больше энтузиазма, мы чувствуем поддержку русскому фестивалю — именно потому, что людей очень волнует политическая ситуация. Мы боимся за будущее, и если что-то успокаивает, то именно эта глубокая связь наших культур, которая всеми осознается, всем дорога, и все хотят ее сберечь. Для нас этот диалог культур — источник вашего человеческого тепла. Если диалог продолжается — значит, все будет хорошо.
Источник новости: news.mail.ru
